Мошенничество в наукометрии, или борьба за импакт-фактор.
В последнюю неделю в научных социальных сетях стала крайне популярной картинка с КДПВ. Для тех, кто не силен в английском, перевод:
Учёный 19 века: Я должен найти объяснение этого феномена, чтобы действительно понять Природу.
Учёный 21 века: Я должен подогнать результаты под мою теорию, тогда я смогу отправить статью в журнал » Nature».
1. Статья–ликбез — как устроено современное научное знание.
Из базы данных Российского индекса научного цитирования удалено более шести тысяч трудов конференций и сборников статей. Эксперты называют эти издания фиктивными, а публикации в них — методом накрутки наукометрических показателей. Об этом сотрудники РИНЦ сообщили на Международной конференции Science Online XXI.
«Из РИНЦ исключаются более шести тысяч трудов так называемых конференций, в основном заочных интернет конференций, сборников статей и политематических коллективных монографий. Эти фиктивные наукообразные «труды» служили источниками множественных цитирований, методом накрутки наукометрических показателей. У фальшивых российских ученых хирш в одночасье рухнет почти до нуля», — написал по этому поводу один из основателей сообщества «Диссернет» Андрей Ростовцев.
Также более 50 издателей попали в «черный список» РИНЦ. Теперь учредители исключенных изданий будут обязаны предоставлять рецензии на все выпускаемые научные материалы. В РИНЦ итоги текущей чистки базы данных назвали промежуточными.
Российский индекс научного цитирования — это национальная библиографическая база данных научного цитирования, содержащая более девяти миллионов публикаций российских авторов, а также информацию о цитировании этих публикаций. База данных предназначена для оперативного обеспечения исследователей актуальной справочно–библиографической информацией. Также благодаря РИНЦ можно оценить продуктивность деятельности ученых, научно–исследовательских организаций и уровень научных журналов.
Уже в первом рейтинге импакт–факторов РИНЦ, опубликованном в начале 2010 года, на первом месте оказался журнал («Сибирский педагогический журнал», ИФ=2,986), который «сделал» себе высокий импакт–фактор с помощью примитивного мошенничества. В список литературы публиковавшихся в этом журнале статей добавлялись ссылки на работы из этого же журнала за предыдущие два года, которые в цитирующих статьях вообще не упоминались. Далее цитирую Троицкого: Мое письмо составителям РИНЦ {Приложение A} (и параллельно пост на популярном в то время форуме «Бытие российской науки» [1]) с советом исключать подобные журналы из РИНЦ привело лишь к тому, что при расчете импакт–фактора этого журнала составители не стали учитывать мошеннические ссылки.
В интервью ТрВ–Наука составители РИНЦ признались, что и сами выявляют некоторые случаи мошенничества: «Например, Воронежское ООО «Научная книга». У них четыре журнала, которые друг друга цитируют» [2]. Но меры свелись, опять же, только к исключению «ложных цитирований» из подсчета импакт–фактора. Это следовало понимать так: если вора поймали за руку, то самым худшим наказанием может стать только отъем наворованного.
Редакции некоторых журналов восприняли это как руководство к действию. Красноярский журнал «В мире научных открытий», например, не стесняется в своих рассылках потенциальным авторам требовать включать в список литературы не менее трех ссылок на этот же или два родственных ему журнала {Приложение B}.
Высокого импакт–фактора эти журналы еще не нажили. В отличие от другой «семейки» — шести журналов издательского дома «Академия Естествознания», Пенза: «Успехи современного естествознания», «Международный журнал экспериментального образования», «Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований», «Фундаментальные исследования», «Современные наукоемкие технологии», «Современные проблемы науки и образования». Эти журналы, судя по всему, обходятся без подобных требований в рассылках, опираясь лишь на ядро «проверенных» постоянных авторов.
Проблема не только с российской наукой — она во всем мире. Так называемый научно–липовый бум. Ученые адаптируются к сегодняшнему торжеству наукометрии, но при этом перед научным сообществом встала проблема поддельных журналов. В Китае обнаружен «черный рынок» научных публикаций. Как сообщает Science, в этой стране обнаружена нелегальная сеть: фирма обязуется изготовить для вас текст на английском языке и разместить его в журнале с высоким импакт–фактором. Более того, если автор не может написать хорошую статью, специализирующаяся компания готова эта сделать за него.
Это открытие работники Science сделали на фоне научного бума, который переживает Китай: по данным Nature, на долю ученых из этой страны пришлось 8,5% статей в журналах Nature в 2012 году (303 статьи), а рост относительно 2011 года составил более 35%.
В 2000 году на долю научных структур КНР пришлось всего шесть подобных материалов.
Такой рост научного присутствия ученых из Поднебесной обеспечивается мощными инвестициями. При этом публикующимся в престижных изданиях платят большие надбавки. Престиж оценивается по попаданию журнала в библиографическую базу Web of Science.
По словам учёного, в одном из университетов России, если публикуешь статью с импакт–фактором 15, платят миллион. Но чтобы такую работу сделать, нужно потратить два–три года. В Китае на порядок больше платят за научные статьи, но требуют опубликовать работу с импакт–фактором, равным 8. Это большой показатель для аспирантов. Однако в некоторых областях физики китайским исследователям не хватает специалистов.
Ну и немного социологии науки. Что такое имитационная наука :–)
Есть такой закон [Чарльза] Гудхарта, сформулированный в 1975 г. одноимённым работником Банка Англии. Гласит, что когда некий неэкономический показатель деятельности выбран для использования в некой области экономического управления как показатель качества или способ оценки некой деятельности, от макроэкономики, менеджмента или финансов до науки с образованием, он вскоре коррумпируется и перестает характеризовать эту деятельность.
Является частным случаем принципа неопределённости Гейзенберга в социологии: сам процесс измерения нужных показателей и последствия в виде распределения благ по его результатам радикально нарушает систему соответствующей деятельности, поскольку у акторов меняются приоритеты, они больше ориентируются на нужные значения любой ценой, чем на собственно содержание своей деятельности. Поэтому чем точней измеряется соответствующий показатель и короче для него временной отрезок, тем более неопределённым становится результат.
Что мы и видим в рамках «библиометрического джихада» — тотального внедрения библиометрических показателей в науке для управления ее финансированием.
Выводы: параметрирование науки приводит к ее вырождению как влияющего на общество социального института. Растущая часть научного сообщества — ученые–бюрократы и ученая номенклатура — всего лишь исследуют способы зарабатывания денег на научной ниве, абсолютно игнорируя научные идеалы и ценности познания. К сожалению, такой прогнивший социальный институт не в состоянии далее двигать человечество по пути прогресса. А какой же социальный институт сможет?
