Образование, которое мы потеряли

В последнее время у многих моих друзей и коллег, занятых в различных секторах бизнеса, одна и та же проблема, которая часто оборачивается просьбой подсказать грамотного специалиста в некоторой области. А ведь я далеко не охотник за головами, не сотрудник эйчара, не менеджер по персоналу — просто научный сотрудник, имеющий вполне конкретную квалификацию, так что обращение к моей скромной персоне по данному вопросу — не иначе как жест отчаяния. Подобные просьбы означают, что существующие специально для этой цели институты перестают работать, что приводит к необходимости искать более-менее подходящих кадров через знакомых специалистов. Проблема в том, что эти люди — представители малого бизнеса, начальники отделов, начинающие предприниматели, которые не располагают большим бюджетом на наемный персонал. Но ведь и требуются им зачастую вовсе не эйнштейнокоперники, способные собрать космический шатл из того, что завалялось в гараже, а специалисты, способные решать вполне себе типовые задачи, обладающие знаниями и умениями на уровне рядового дипломированного специалиста.
Что же происходит?

Рассказы о ходе собеседования при приеме на работу похожи друг на друга как две капли. Приходит товарищ с дипломом, все чаще — красным, по профильным предметам — сплошь пятерки. Дальше просто: квалификационный вопрос, молчание или глупость в ответ, попытка вытянуть претендента уточняющим вопросом, непонимание со стороны претендента, благодарность за потраченное время, прощание. Потом приходит следующий, и ты понимаешь, что предыдущий-то был не так уж и плох. В результате имеется дилемма: можно нанять на имеющиеся в твоем распоряжении средства одного из прошедших собеседование и молиться, что из него получится сделать человека в разумные сроки, либо утягивать пояса, переписывать план, урезать расходы и пересматривать цели только для того, чтобы высвободить средства на наем более-менее подготовленного специалиста. То есть платить за квалификацию начального уровня зарплату уровня выше среднего. О развитии в такой ситуации можно просто забыть.

В рассказе о диодных мостах коллега привел прекрасную иллюстрацию данного явления. Лично мне хорошо понятно пронизывающее эту статью грустное изумление — я тоже рос на рассказах о великих достижениях инженерной мысли Советского Союза и было просто невероятно, что такой уровень инженерной культуры мог просто кануть в Лету. Но куда более умилительными для меня была пронизывающие многие комментарии мысль: «мало давали». Дескать, нормальный специалист не должен работать за копейки. Хотелось бы сразу ответить этим господам: предлагались отнюдь не копейки, и за работу, которая не требует выдающихся навыков и способностей. Безусловно, есть уникальные специалисты, которые за свою работу должны получать большие деньги — просто потому, что больше ее выполнить никто не может. Но речь идет не об обладании уникальными навыками, а о знаниях и умениях, наличие которых должно быть гарантировано предоставлением диплома. И если Вы приходите к работодателю и называете себя дипломированным инженером-электронщиком, будучи не в состоянии при этом нарисовать диодный мост, то Вы — лжец и мошенник, пытающийся украсть у потенциального работодателя деньги и время, вводя его в заблуждение относительно своих профессиональных качеств.

В этой статье я постарался описать свое видение этой системной проблемы, не утруждая себя корректными формулировками. Кого-то мои слова вполне могут оскорбить — ваше право. Это мое личное мнение, которое я постараюсь аргументированно донести до слушателя. Согласиться с ним, оспаривать или просто отмахнуться — решать вам.
Итак, о наболевшем…

О системе образования

Любая существующая в изменяющейся среде система может существовать только до тех пор, пока сохраняет с этой средой связь и имеет адекватное представление о ее текущем состоянии. Это доказано множество раз в рамках самых разнообразных теорий. Говоря по-русски, поведение сунувшего голову в песок страуса позволяет добиться только одного — искреннего удивления в тот момент, когда подошедший сзади хищник начинает рвать Вас на куски. Потеря связи с действительностью означает гибель системы, мгновенную или растянутую на достаточно большой отрезок времени — неважно.

К чему всё это? Да к тому, что настало время признать — мир изменился, и изменился кардинально. В этом измененном мире старые методы и принципы уже не работают, и игнорирование этих изменений может привести к очень печальным последствиям. Это — к вопросу о системе науки и образования. И пожалуйста, не нужно мне говорить, что наука и образование — разные вещи с разными целями и задачами. Этого добра я уже наслушался вдоволь и могу с уверенностью сказать — любая аргументация в пользу этого тезиса несостоятельна. Если цель образования — сформировать сначала достойного члена общества, потом — грамотного специалиста, то достижение этой цели требует формирования у обучаемого адекватной модели действительности — сначала общей, житейской, затем — специальной, профессиональной. В этом смысле образование не должно заканчиваться никогда, поскольку действительность — штука весьма изменчивая. Цель же науки — понять эту самую действительность в различных ее проявлениях. Понять и объяснить. Изучить и передать. Наука и образование. Одно без другого лишено смысла.

Давайте посмотрим на факты. Раньше существовала великолепная в основе своей советская система науки и образования, направленная на получение молодым человеком фундаментальных знаний с последующим их закреплением на производстве. Почему великолепная? Хотя бы по тому, какое количество великих умов было в ее лоне воспитано и какое количество научных достижений было получено. Ни одно научное направление двадцатого века не обошлось без значительного вклада советских ученых, и многое из того, что сегодня приходит к нам из-за бугра в виде дорогущих ноу-хау при пристальном рассмотрении оказывается реализацией тех идей и результатов, которые родом из советской науки. Нет, они там за бугром — молодцы, что нашли в себе силы и смелость понять эти идеи и воплотить в жизнь, мы ведь не смогли. Меня в данном случае огорчает лишь то, что достижениям наших отцов и дедов нужно сделать такую петлю, чтобы заслужить наше внимание, и предстают они уже не в своем изначальном элегантном виде, а выглядят как впечатляющие достижения чуждых нам систем. Как будто им и без этого удивить нечем… Но эта система научных школ, институтов и университетов была хороша в том мире, который существовал сорок лет назад, и любая попытка возврата к ней — не более, чем погоня за призраком былого величия. Уже нет того уровня промышленности, при котором полученные теоретические знания можно было бы прочувствовать на деле. Нет плановой экономики, которая позволила бы хотя бы приблизительно оценить потребность в специалистах в различных областях и их квалификации. Хуже того, погоня за мировыми научными трендами привела к колоссальному разрыву между преподаваемыми в высшей школе теоретическими положениями и реально существующей практикой. На сегодняшний день приличное профессиональное образование реально обеспечивают именно те вузы, которые сумели этого разрыва избежать — пусть даже ценой некоторого отставания от пресловутого «мирового уровня». Зато поезда ходят, самолеты взлетают и атомки не взрываются. Следование советским традициям позволяет поддерживать жизнь там, где еще осталась промышленность.

Стоит уточнить, что под системой образования я понимаю вовсе не тот перечень регулирующих документов, которые издаются подразделениями нашей доблестной власти. Нет, система образования — это составляющие ее люди: профессора, доценты, бухгалтеры, администраторы, студенты, мамы студентов — в общем все, кто хоть как-то участвует в образовательном процессе. Законы функционирования этой системы определяются договоренностями и соглашениями, явными и неявными, между всеми ее образующими. И вот эта система образования должна была вроде как приспособиться к произошедшим изменениям. И не смогла. Мне думается, что причиной этого послужило именно то, как хорошо она себя зарекомендовала в старое время. Тем людям, которые большую часть жизни работали по принятым установкам, воспитали по ним новое поколение будущих профессоров и привыкли к вполне ожидаемому среднему результату своей работы, было очень сложно вовремя осознать произошедшие изменения и перестроиться под них. И они продолжили делать то, что делали всегда, безосновательно предполагая, что «на входе» получают примерно то же, что и раньше, а их действия приводят к тем же последствиям. Изменения нарастали, а понимание к общей массе трудящихся не приходило. С чего бы? Новых требований к системе не предъявлялось, изменения «сверху» сути не меняли, существенного обсуждения ни внутри системы, ни за ее пределами не было. Наверное, просто боялись что-то трогать. Раньше же вроде неплохо работало… А связь с действительностью становилась все меньше и меньше, вера в эффективность маскировки путем засовывания головы в песок все росла и росла. И наконец мы получили то, что получили. Полную оторванность всей системы науки и образования от реальности, следствием чего оказалась деградация на всех уровнях — от выпускников школ до молодых специалистов, научных и педагогических кадров. Причем эта оторванность приобрела воинствующий характер. Деградация достигла такого уровня, что даже самые подслеповатые не могут ее не замечать. Но вместо того, чтобы искать причины в несостоятельности действующих правил игры всё списывают на недостаточную точность их исполнения, выпускают новые директивы, показатели эффективности, образовательные стандарты, рекомендации, требования, угрозы… Лично мне это напоминает поведение инженера-неудачника, который взял подряд на строительство телеги, но по-глупости колеса поставил квадратные. И вот время на исходе, а телега не едет. Но вместо того, чтобы остановиться и подумать, горе-инженер списывает проблему на недостаточную «квадратность» колес и истерично ровняет их напильником. На каждом уровне действующей системы образования царит ощущение собственной безгрешности, абсолютной правоты. И если бы меня попросили описать принцип ее функционирования одним словом, мой выбор однозначен: безответственность.

Об инженерной культуре

Мы все наслышаны о высокой инженерной культуре, которая имела место быть во времена советской власти. Каждый раз, когда нужно подчеркнуть величие российской/советской инженерной школы, приводятся примеры полетов советских ракет, мощь российских танков и вертолетов и прочие масштабные, вызывающие неподдельную гордость за отчизну, примеры. Думаю, любой грамотный специалист без особого труда приведет достижения советской школы, оказавшие серьезное влияние на развитие его области. Что если сузить временные рамки до, скажем, последних двадцати лет и спросить о достижениях уже не Союза, а современной России? Здесь оказывается уже сложнее, ибо достижения куда скромнее. Нет, многие специалисты при должном желании конечно кое-что вспомнят, но эффектность будет уже не та. Но сейчас не об этом. Не о достижениях, а о «культуре». Что же под этой культурой стоит понимать? Чтобы не пускаться в пространные рассуждения, определим инженерную культуру отдельного индивида как способность с достаточной долей профессионализма решать инженерные задачи и делать обоснованные выводы, выходящие за рамки его повседневных профессиональных обязанностей. Мерой инженерной культуры тогда можно считать ширину круга инженерных вопросов, в которых индивид в допустимой степени может считаться специалистом. Примем без доказательств тезис о том, что в советском союзе инженерная культура была достаточно высока — это вполне очевидно для тех, кто имел опыт общения с инженерами «старой закалки», и вернемся к проблеме, затронутой автором статьи о диодных мостах, а именно, к уровню инженерной культуры выпускников инженерных вузов, наблюдаемому в последнее время.

И придем к неутешительному выводу — он неумолимо опускается до неприличного уровня. Коллега привел пример с диодными мостами — вопросом, который входит в базовый университетский курс электроники. Напомню на всякий случай, что электроника — обязательный курс любой инженерной специальности, а для ответа на приведенный вопрос даже нет необходимости глубоко в этом предмете разбираться, достаточно знать три вещи: что такое диод, направление тока в цепи и зачем нужен мост. Не способный ответить на эти вопросы «специалист» по логике вещей вообще не должен был получить диплом. И если выпускнику по специальности «Технология машиностроения» еще можно простить отсутствие моментального «хоть-ночью-разбуди» ответа, то человеку, для которого электроника является профильным предметом — ни в коем случае. Но описывая процесс подбора сотрудников, коллега привел не один, не два — множество примеров профнепригодных выпускников, которые мало того, что незаслуженно получили диплом, так еще и хотят получать приличную зарплату.

Оставьте смешные замечания о том, что работодатель предлагал мало и к нему квалифицированные кадры просто не шли. Описанные люди вообще не должны работать по специальности и тем более получать за это деньги. Но они работают. Не по своей специальности — так по близкой на столько, что наличие достаточных знаний и навыков должно гарантироваться наличием этой самой инженерной культуры.
Которой нет. Ну правда, если человек не обладает элементарными знаниями по своей непосредственной специальности, неужели есть основания считать, что он обладает ими по другой, пусть даже сколь угодно близкой? Он гарантированно является дилетантом. И если он работает — значит именно такой уровень специалиста считается допустимым в нанявшей его организации. Лично мне бы очень не хотелось иметь какие-либо дела с такой организацией. А вам?

Поколение Википедии

Думаю, не нужно никого убеждать, что появление Интернета изменило всё. Любая информация стала доступна, достаточно задать вопрос гуглу (или у кого там какая религия) — и получишь ответ. А может и несколько ответов. Просто праздник — обилие информации, мнений, трактовок, все быстро и понятно.

Так мы привыкли думать. И пришли к выводу: если информация всегда под рукой, если можно быстро получить ответ на любой вопрос — значит и знать-то ничего уже не нужно. Хочешь что-то узнать — открой Википедию. Я даже не буду здесь оспаривать тезис, что в Интернете есть всё, всего лишь укажу на следствие — полное обесценивание такого понятия, как профессионализм. Сегодня каждый суслик — агроном. Прочитать о чем-то — не значит это «что-то» понять, для этого требуется гораздо более сложная мыслительная работа — вывести следствия, найти нестыковки с тем, что было известно вам ранее, выявить неочевидные моменты и так далее. Доступная информация полезна только тому, кто может ее воспринять и критически осмыслить — а для этого нужно уже неплохо разбираться в исследуемом вопросе. Грамотная работа с информацией — это тоже навык, которому необходимо учиться. Мы же имеем действительность, в которой каждый считает себя специалистом во всем и не имея представлений о границах своей компетентности оказывается в конечном счете некомпетентным во всем.

В образовании википедизация привела к ужасающим меня последствиям. В студенческой среде информационный поиск подменен поиском в яндексе. Не имею сколь-нибудь полной статистики, но в моем университете количество студентов в университетской библиотеке с того момента, как я сам был студентом, даже во время сессии сократилось раз в пять, и эта цифра наверняка была бы еще больше, если бы туда не провели бесплатный Wi-Fi. Всего восемь лет прошло с того момента, как я был первокурсником — и тогда во время сессии в библиотеке места присесть не было. Фрагменты текста сдаваемых студентами курсовых работ и рефератов можно не напрягаясь найти в выдаче поисковиков, ровно как и опрос по материалу, данному на самостоятельное изучение, превращается в воспроизведение википедийных статей. Но в преподавательской среде википелизация привела к еще худшим последствиям. Те, с позволения сказать, преподаватели, что помоложе и понаходчивей, вычитывают на лекциях скачанный с инета материал, либо если даже это лень — назначают из числа студентов докладчиков, которые находят и воспроизводят этот материал вместо него. Другая сторона медали — полное игнорирование преподавателем такого фактора, как понимание студентом излагаемого материала. Давайте честно, для многих подготовка к экзамену — это поиск ответов на экзаменационные билеты в Интернете в ночь перед экзаменом. Ни о каком понимании и связности мыслей речь не идет. И если принимающий экзамен преподаватель не полный идиот, то он это прекрасно видит. И зачастую не делает ничего. Потому что признать это — значит расписаться в своей несостоятельности в качестве преподавателя по крайней мере для этого отдельно взятого курса, признать свои ошибки, провести работу над собой. Это тяжело. Проще забить и говорить, что студенты плохие попались. А плохи не только студенты, но и те, кто позволил им так учиться.

Я вовсе не пытаюсь сказать, что Википедия, Яндекс, Интернет — это само по себе зло и от них нужно изолироваться. Вовсе нет. Просто это — элементы существующей действительности и их влияние нужно анализировать и принимать во внимание. Пора понять, что доступность информации сделало преподавание как профессию вовсе не проще, а намного сложнее, поскольку цель преподавателя не только и не столько в том, чтобы забить молодые головы разнообразными фактами, а в том, чтобы увязать их в единую непротиворечивую систему. То есть нужно вспомнить, что в вузе должны готовить профессионалов, а не игроков интеллектуального ток-шоу.

Подражая Чернышевскому, или повод побить меня камнями

В этом разделе я позволю себе дать ответ (или хотя бы часть ответа) на классические русские вопросы: «кто виноват?» и «что делать?».
Кто виноват? На первую часть ответ более-менее понятен. Не надо ругать министерства и еже с ними, они даже милы в своей глупости. Чего ждать от людей, которым регулярно подсовывают отчеты, где в красках показано, как всё хорошо и прогрессивно? Уж точно не квалифицированных управленческих решений. Нет, господа. Виноваты мы с вами, допустившие и продолжающие это допускать, те, кому такое положение нравится и те, кому всё равно. Хватит кормить себя иллюзиями о том, что если не научат — научимся сами. Те, кому на жизненном пути посчастливилось поучиться у настоящих профессионалов, понимают, что даже полчаса общения с ними способны вдохнуть жизнь в сухие, вроде бы хорошо известные, но не очень хорошо осознаваемые хитросплетения теории и накрыть медным тазом ваши «гениальные» технические решения. Это их опыт, их знания, которые вы не найдете в большинстве книг и уж точно не найдете в интернете. Не нужно недооценивать роль учителя.

Вы преподаватель? Вытащите, пардон, свою голову из того места, в котором она находится, и осознайте — Вы творите будущее. Да какая, к черту, патетика? Вы готовите тех, кто потом пойдет работать, и от качества этой работы зависит в том числе и уровень Вашей жизни. Не надо утешать себя фразами типа «это не квалификационный предмет, им это не понадобится» — Вы этого не знаете. Что лучше: быть любимым всеми за «человеческое» отношение и плодить непрофессионалов, или накликать на себя ненависть бездельников, но выпустить специалистов, за которых не будет стыдно? Я понимаю, что трудно, что много бюрократии, барьеров и глупости, но если уж Вы выбрали такую работу — имейте мужество ее выполнять как следует.

Вы студент? Ответьте на простой вопрос: «Что Вы делаете, чтобы овладеть профессией?». Нет, серьезно, сколько книг Вы прочитали за последнее время? Насколько оценки в Вашей зачетке отражают реальный уровень Ваших знаний? Нет ничего зазорного в том, чтобы признаться себе в наличие пробелов. Вопрос в том, что Вы будете с этим делать.
Можно продолжить, воззвав к разуму родителей, ЕГЭзаторов и прочих. Мысль, я думаю, понятна. Можно кричать, что мир не справедлив, что все так поступают, а можно попытаться что-то с этим сделать. И начать, желательно, с себя.

Что делать? Относительно дня завтрашнего. Вузоцентричная система сознания сделала свое дело и привела ко всему вышеописанному. «У тебя нет корочки — значит ты никто». Это нужно менять. Необходимо возродить техникумы и четко определить их функцию — подготовка кадров средней квалификации с конкретной специализацией. И понять, что не зазорно быть выпускником ПТУ — без слесарей, токарей, кодеров работа инженера сколь угодно высокой квалификации не имеет смысла. Давайте честно себе признаемся — многие выпускники вузов и так сегодня имеют уровень среднего птушника, а зарплату себе требуют на уровне грамотного кадра высшей квалификации.

В вузах необходимо изменить политику, при которой каждого поступившего положено дотянуть до выпуска. Хотите вы или нет, но профнепригодность существует, ее необходимо выявлять и принимать соответствующие меры. Это, разумеется, приведет к сокращению численности студенчества, но ничего плохого в этом нет — кадров высшей квалификации не должно быть много — их должно быть достаточно, а значит, быть студентом должно быть тяжело. Вы, например, хотели бы попасть к врачу, который учился спустя рукава, да еще и подрабатывал? Или чтобы дом, в котором Вы живете, строили те, кому строймех за красивые глаза зачли? Преподавателей также должно быть значительно меньше и требования к ним должны быть куда жестче. Надо понять, что преподавать может только хороший специалист — но не каждый хороший специалист может преподавать. Эти требования вовсе не обязательно должны навязываться сверху, что приводит к главному.

Необходимо повышать ценность высшего образования. В ситуации, когда каждый первый — счастливый обладатель корочки о высшем образовании, а часто и не одной, сама приставка «высшее» теряет всякий смысл. Разброс в качестве при этом таков, что факт наличия корочки уже не значит ничего. При этом в условиях современной экономики мне кажется бессмысленным пытаться выделить четкую сетку специальностей, ровно как и определять список и содержание читаемых по каждой специальности предметов. Не нужно загонять преподавателя в столь узкие рамки — позвольте ему, наконец, рассказывать то, что он считает нужным и важным, и так, как он считает необходимым. И позвольте студентам выбирать, что им изучать. Это сразу убьет нескольких зайцев рикошетом. Во-первых необходимость самостоятельно составлять учебную карту приведет к необходимости студенту задуматься о будущем трудоустройстве не за месяц до выпуска, а в самом начале обучения. Во-вторых, каждый преподаватель сможет определять требования к подготовке студентов, с которыми будет работать. Не можешь нарисовать диодный мост — пшел вон с курса мехатроники. В-третьих, слабые преподаватели будут естественным образом отсеиваться в том случае, когда прослушивание их курса не будет приводить к желаемому трудоустройству. Можно назвать и в-четвертых, и в-пятых. Противоречит ли это традиционному для России образованию? На мой взгляд вовсе нет. Российская наука, будучи основой российского образования, базируется на разнообразии научных школ, и их достижения должны достигать ушей не только научной тусовки, но и тех, кто сможет применить их в реальной практике. Разнообразие — сила, и любая попытка усреднить достижения российской и мировой науки до некоторого общего знаменателя приведет только к обеднению и растрате кадрового потенциала. В эту систему органично вписывается РАН, достижения которой смогут стать основой для спецкурсов и через молодых специалистов найти воплощение в реальных отраслях экономики. И если уж государство финансирует вузы — пусть, наконец, четко определит, какие специалисты и в каком количестве ему нужны, а не вбухивает тонны бабла непонятно во что.

Что касается дня сегодняшнего, то если Вы заняты в реальной инженерной деятельности и не исключаете возможность расширения — инвестируйте сегодня в перспективу. На втором-третьем курсе вполне реально найти ребят, которые могут и хотят овладевать профессией. Не нужно ждать инициативы от вузов — ее не будет. Берите этих ребят к себе на практики, короткие стажировки — в конце концов, просто разговаривайте с ними. Нет ничего более вдохновляющего, чем общение с настоящим специалистом. Поверьте, есть даже те, кто пойдут работать бесплатно или за символическую плату — опыт ценнее. Многие в конце концов отсеются, но оставшиеся станут специалистами, в которых Вы сможете быть уверены. Не говоря уже о том, что Вы сделаете действительно полезное дело.